Петр андреевич клейнмихель

Конфликт с императором

Все изменилось, когда на престол взошел Александр II. Началась эпоха Великих реформ, и для барона Дельвига открылось широчайшее поле деятельности. В течение десяти лет занимая ключевой пост главного инспектора частных железных дорог, барон стоял у истоков железнодорожного строительства в Российской империи, инспектировал строящиеся и уже сооруженные магистрали и «по развитии железных дорог объезжал в год более 30 тыс. верст»10. При его деятельном участии было построено 32 дороги общей протяженностью 11 222 версты. Он участвовал в составлении перспективных планов, регулярно ездил за границу, где изучал технические новинки и размещал правительственные заказы. И где удивлял иностранцев тем, что отказывался получать за это «откаты»: «Скоро разнеслась между заграничными заводчиками весть о том, что меня нельзя подкупить»11. Замечу, что практика «откатов» отнюдь не была российским изобретением, а существовала повсеместно в развитых европейских странах.

После торжественного открытия одной из железных дорог молодые инженеры-путейцы, «выпив более обыкновенного», принялись по русскому обычаю качать тучного барона и на кураже пронесли его на руках по всем залам станции с криком: «Вот наш будущий главноуправляющий!» — «Один барон может хорошо повести дела!» — «Мы все будем довольны его назначением!»12.

Но не сбылось.

Константин Савицкий. Ремонтные работы на железной дороге. 1874 год.

Да, барон Дельвиг имел высочайшую профессиональную репутацию первоклассного инженера, а его честность была вне подозрений. Да, теперь его ценило начальство, и он был лично известен Александру II: барона продвигали в чинах и награждали орденами. В 1869 году, во время болезни и продолжительного заграничного отпуска министра, инженер-генерал-лейтенант Дельвиг был в первый раз назначен управляющим Министерством путей сообщения. И вот тут перед ним предстала во всей неприглядной откровенности изнаночная сторона бурного железнодорожного строительства, которое велось в Российской империи.

На кону стояли не просто очень большие, а «бешеные деньги», и предприниматели давали безумные взятки высокопоставленным и влиятельным лицам, чтобы получить концессию на сооружение железной дороги. Существовала даже твердая такса — 4 тысячи рублей с каждой версты уступаемой дороги13. По четвергам управляющий Министерства путей сообщения представлял личные доклады государю и, как вспоминал сам барон, «постоянно был благосклонно принимаем». Даже с самыми острыми вопросами и предложениями.

Но все изменилось в одночасье.

«В марте 1871 года при одном из этих докладов государь, говоря о предстоящих к устройству в этом году железных дорогах, заметил:

— Ты отдашь дорогу к Ромнам Ефимовичу и Викерсгейму, а Севастопольскую Губонину; Кавказскую же впоследствии можно будет отдать Полякову.

Слова эти меня поразили до такой степени, что я уж не помню ответа»14.

Что же так потрясло барона? Император и самодержец всероссийский повелел ему поступить против совести, заранее предрешив итоги грядущих торгов на раздачу концессий. Выиграть должен был не тот, кто предложит казне более выгодные условия, а тот, кто за мзду сумел заручиться поддержкой высокопоставленных лиц. Как потом объяснили барону Дельвигу доброжелатели, отдать концессию Ефимовичу и Губонину государь пообещал своей фаворитке княжне Екатерине Долгоруковой. Княжна была в доле с воротилами железнодорожного бизнеса!

Барон решил покинуть министерство. Становой хребет его системы нравственных ценностей был надломлен.

«К чему же было настаивать на производстве изысканий правительственными инженерами, к чему исчислять с необыкновенными затруднениями стоимость дорог, если их отдавать тому, кто имеет покровителей, которым он должен заплатить миллионы рублей и, следовательно, взять их с предприятия. Ясно, что при значительной стоимости дороги она не будет приносить дохода, а потребует доплаты, гарантии от правительства, будет бременем для казны и уронит в глазах капиталистов значение железных дорог в России»15.

Портрет инженера Андрея Ивановича Дельвига. И. Репин. 1882 год.

Благородный… паяц?

Многие современники (та же фрейлина Тютчева) считали Николая образцом «рыцарского благородства». Знаменитый жандарм Леонтий Дубельт писал в дневнике: «При всей строгой наружности император человек самого мягкого, доброго сердца; чувства его всегда возвышенны, благородны…»

И далее Дубельт рассказывает, как император приказал посадить в крепость человека, вина которого была недостаточно доказана. Когда выяснилось, что узник невиновен, император откровенно признал свою ошибку и приказал выдать потерпевшему четыре тысячи рублей. «Много ли людей, готовых так честно сознать свою ошибку?» — патетически завершал Дубельт свой рассказ.

Пушкин, стоявший совсем на другом (прямо противоположном) полюсе, нежели Дубельт, тоже восторгался государем:

Его я просто полюбил:
Он бодро, честно правит нами…
«Друзьям», 1828 год

Но как с этим благородством и честью вяжется тот циничный и страшный юмор, который временами проявлял «рыцарственный» Николай? На рапорте о какой-то провинности двух евреев (в 1827 году) рукою Николая начертано: «Виновных прогнать сквозь тысячу человек 12 раз. Слава Богу, смертной казни у нас не бывало, и не мне её вводить».

12 тысяч ударов палками — это верная смерть, причём смерть мучительная. Словесное паясничанье (иначе это не назвать) императора на тему гуманности российского правосудия («какое счастье, что нет смертной казни!») производит гнетущее и отнюдь не «благородное» впечатление.

Главное — «не быть неудачником»!

В конечном итоге губительной для репутации Николая I стало поражение в Крымской войне (1853−1856 годы) против Англии и Франции. Финальная неудача, как правило, снимает претензии на «дискуссионность» и «противоречивость» для того правителя, который эту неудачу потерпел. Если бы представить (гипотетически), что тот же Сталин потерпел поражение в войне, — разве был бы он такой «противоречивой фигурой», вокруг которой сейчас ломается столько копий? А так — да, тиран. Да, людоед. Но с другой стороны: при нём и Великую Отечественную выиграли, и атомную бомбу создали — «главную гарантию нашей независимости». Есть о чём дискутировать.

Если бы николаевская Россия победила в войне, был бы повод спорить. Мол, да: были серьёзные минусы, но всё же как-никак мы победили. Целую коалицию из ведущих держав! Если бы Николай умер где-нибудь в году 1852-м, его правление тоже вполне могло бы стать предметом дискуссии: благотворно ли оно было или не очень? А так история сама вынесла свой вердикт. Как же ещё иначе расценить правление с серьёзными минусами, да ещё и закончившееся катастрофой?

Знаменитый историк Сергей Соловьёв так вспоминал об умонастроении людей николаевской эпохи: «Некоторые утешали себя так

Тяжко! Всем жертвуется для материальной, военной силы; но по крайней мере мы сильны, Россия занимает важное место, нас уважают и боятся».. Как оказалось, и сила эта, и это могущество были «дутыми»

Задавленная мертвящей бюрократией, стиснутая цензурным гнётом, забитая шпицрутенами николаевская империя была воистину колоссом на глиняных ногах. Колоссом, который рухнул при первом же столкновении с серьёзным противником. И ни история, ни общественное мнение Николаю этого не простили…

Как оказалось, и сила эта, и это могущество были «дутыми». Задавленная мертвящей бюрократией, стиснутая цензурным гнётом, забитая шпицрутенами николаевская империя была воистину колоссом на глиняных ногах. Колоссом, который рухнул при первом же столкновении с серьёзным противником. И ни история, ни общественное мнение Николаю этого не простили…

Ратная слава

Меншиков принимал активное участие в Северной войне и достиг в ратном деле немалых успехов. В 1702 году он оказал серьёзную поддержку князю Михаилу Голицыну при взятии Нотенбурга (ныне крепость Орешек), приведя по собственной инициативе на помощь полководцу в решающий момент боя гвардейцев. В 1703-м он вместе с Петром участвовал в морской битве со шведами в устье Невы, окончившейся викторией русского флота. В том же году, ещё перед официальной закладкой Санкт-Петербурга, Меншиков стал его генерал-губернатором. На этой должности он пробыл долгие годы, руководил строительством города, верфей и оружейных заводов.

В 1702 году Меншиков был возведён в графское, а в 1705-м — в княжеское достоинство.

За действия под Нарвой и Ивангородом Меншиков в 1704 году был произведён в генерал-поручики. В 1705-м он стал генералом от кавалерии, а ещё год спустя ему было поручено руководство всей регулярной военной конницей страны.

В октябре 1706 года Меншиков разгромил превосходящие польско-шведские силы под Калишем. Причём в сложный момент боя он лично возглавил атаку и даже был ранен. Из многотысячной шведской армии спаслись только несколько сотен кавалеристов фон Крассова. Это стало самой масштабной победой над шведами за шесть лет войны, прологом к успеху в Полтавской битве.

В 1708 году Меншиков участвовал в битве со шведами при Лесной. После измены Мазепы захватил его резиденцию в Батурине и пресёк воссоединение сторонников гетмана со шведской армией.

«Пётр I в Полтавской битве»

«В ходе Полтавской битвы Меншиков разгромил Шлиппенбаха и командовал левым флангом армии, против которого были сосредоточены основные силы шведской кавалерии», — рассказал Кротов.

За успехи в Полтавском сражении Меншиков был произведён в генерал-фельдмаршалы и получил во владение города Почеп и Ямполь. На завершающем этапе Северной войны он командовал российскими войсками в Прибалтике. С 1714 года ближайший соратник Петра трудился преимущественно на гражданском поприще.

Последствия

Больший экономический урон Зимнему дворцу нанесли грабежом и вандализмом. Немного позднее этих событий Городская дума провела расследование, согласно которому оценила ущерб в размере 50 000 рублей. Многие художественные ценности, выкраденные из дворца и сданные перекупщикам, впоследствии были найдены и возвращены назад. Какие-то, напротив, успели покинуть пределы России.

Позже распространились слухи о том, что плененные юнкера и офицеры подверглись издевательствам со стороны большевиков, что женщин из батальона насиловали и убивали. Но в исторических источниках какие-либо подтверждения этому отсутствуют.

Все, что пригодится каждому туристу в путешествии:

Найти и забронировать туры онлайн можно на Travelata и Onlinetours.
Забронировать и сравнить цены на отели можно на Hotellook. А апартаменты на Airbnb.
Выбрать самый дешевый авиабилет среди всех авиакомпаний можно на Aviasales, а ж/д билет на Poezd.
Найти экскурсии по всему миру на Tripster.
Купить страховку и не беспокоиться за свое здоровье на Cherehapa.
Арендовать машину, чтобы увидеть еще больше интересных мест, на Economybookings. Или байк на BikesBooking.
Заказать трансфер из аэропорта Kiwitaxi.

(Visited 1 305 times, 1 visits today)

Семья

Графиня Клеопатра Петровна Клейнмихель

Первая жена (с 1816 года) — Варвара Александровна Кокошкина (09.01.1798—1842), внучка горнозаводчика А. Ф. Турчанинова и сестра петербургского обер-полицмейстера С. А. Кокошкина. По словам К. И. Фишера, брак её с Клейнмихелем был заключен против воли её родителей. Будучи флигель-адъютантом С. К. Вязмитинова, Клейнмихель похитил девицу Кокошкину из церкви, где она была с матерью, и женился на ней. За этот поступок он был арестован на две недели, ввиду его безупречной службы более строго наказания не последовало. Брак не был удачным. По причине своего физического недостатка Клейнмихель не только не исполнял своего супружеского долга, но и требовал от жены благосклонного приема волокитства Аракчеева. Начались домашние распри, в которых утешал её двоюродный брат Н. М. Булдаков. Из-за жалоб обманутого мужа Булдакову было высочайше запрещено проживать в одном городе с госпожой Клейнмихель; но она сама стала ездить туда, где жил Булдаков. Наконец Клейнмихель, не имевший больше никакого интереса удерживать непокорную супругу, заключил с ней сделку. Она уступила ему свое приданое, а он обязался быть виновником в нарушении брачной верности, и они развелись. Варвара Александровна вышла замуж за Булдакова, впоследствии симбирского губернатора, с которым была очень несчастна.

Вторая жена (с 1832 года) — Клеопатра Петровна Ильинская (17.10.1811 — 17.01.1865), вдова штабс-ротмистра В. О. Хорвата; дочь Петра Ильича Ильинского и Елизаветы Николаевны Переверзевой; родственница фаворитки Николая I фрейлины В. А. Нелидовой. Была богатой, милой женщиной, а вдовье её положение облегчало Клейнмихелю способы исполнения супружеских обязанностей. В этом браке граф совершенно изменил свой характер семьянина, он сдерживал все свои пары, чтобы не ссориться с женой и её влиятельной родней. Считался «добрым мужем, нежным отцом и был очень кроток с личной прислугой». По воспоминаниям А. И. Дельвига, сама графиня была женщина умная, но в ней, при её недостаточном образовании, видна была провинциалка, желающая выказать себя барыней большого света. За заслуги мужа 6 апреля 1835 графиня Клейнмихель получила ордена св. Екатерины (малого креста), а в августе 1851 года была пожалована в статс-дамы. Состояла председательницей Патриотического общества. В одной из исторических миниатюр Валентин Пикуль утверждал, что, будучи адъютантом Аракчеева, ненавидевшего взяточников, Клейнмихель не брал взяток, однако «они поступали в кубышку через его жену — Клеопатру Петровну, даму чрезвычайно строгую». Скончалась от туберкулеза в Париже, похоронена в Санкт-Петербурге. Была известна в высшем свете как усыновительница незаконнорождённых детей фавориток Николая I. Именно это обстоятельство, если верить злоязычным сплетням, служило причиной карьерного взлёта П. А. Клейнмихеля. Всего в семье Клейнмихеля было восемь детей:

Ольга Петровна, дочь (портрет Н. Ге, 1882)

Елизавета (1833—1896), замужем за бароном Н. Г. Пилар фон Пильхау (1831—1886), генерал-лейтенантом; похоронена в родовом имении Клейнмихелей «Ивня-Троицкое».
Александра (17.11.1835—1912), крестница великого князя Александра Николаевича и великой княжны Марии Николаевны, фрейлина, замужем за полковником Ф. Ф. Козеном (ум. 1906).
Николай (1836—1878), генерал-майор; женат на графине Марии Эдуардовне Келлер (1846—1931), женщине «весьма предприимчивой и склонной вращаться в свете».
Александр (1837—1856).
Владимир (1839—1882), генерал-майор.
Константин (1840—1912), егермейстер, промышленник, почётный гражданин города Курска.
Ольга (1845—1920), с 1866 года жена шталмейстера князя П. Д. Волконского (1845—1919).
Михаил (1848—09.05.1872), умер от чахотки в Париже.

Накануне судьбоносного дня

В то время как большевики, не скрывая своих планов по захвату дворца, проводили подготовку вооруженного восстания, штаб Временного правительства не предпринимал должных мер, чтобы отразить нападение. Известно, что не было созвано ни одной солдатской части, а юнкерам — добровольцам не хватало сноровки и опыта в открытых столкновениях. К тому же число юнкеров оказалось слишком мало, чтобы отстоять дворцовую площадь.

В дни революционной смуты вышла наружу дезорганизация сил Временного правительства. На верность ему присягнули только казаки, на которых и возлагались основные надежды. Но этих оборонительных сил, как выяснится позже, оказалось недостаточно. Действующая власть недооценивала готовящуюся акцию, что и стало главной причиной крушения правительства.

Подготовка со стороны Временного правительства шла вяло. Был заключен договор, по которому государство обеспечивало казацкие сотни пулеметными снарядами и броневиками. Помогать должны были пехотные части.

К назначенному дню на главной площади Петрограда набралось 2 сотни казаков, с ними пулеметный отряд 14-го полка. Остальные полки ожидали, когда правительство выполнит все условия договора. Как оказалось позднее, они не были выполнены, и казацкий Совет отозвал первоначально присланные силы.

Примечания

Клейнмихели // Военная энциклопедия : / под ред. В. Ф. Новицкого … []. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. Д. Сытина, 1911—1915.
Санкт-Петербург. Петроград. Ленинград: Энциклопедический справочник. / Ред. коллегия: Белова Л. Н., Булдаков Г. Н., Дегтярев А. Я. и др. — М.: Большая Российская Энциклопедия, 1992.
ЦГИАК Украины. Ф. 692, оп. 11, д. 8.
. Дата обращения: 11 июня 2016.
Вера Клейнмихель, Екатерина Клейнхмихель. В тени царской короны. — Бизнес-Информ, 2009. — ISBN 978-966-648-195-8.
. Дата обращения: 13 декабря 2021.
Русская Старина. — 1901. — Том CVII. — Вып. 9. — С. 464.
↑ Дельвиг А. И. Мои воспоминания. В 4-х томах. — М.: Издание Московского и Публичного румянцевского музея, 1913. — Т. 2. — С. 9, 18.
. Дата обращения: 11 апреля 2022.
. Дата обращения: 11 июня 2016.
Записки сенатора К. И. Фишера. — М.: «Захаров», 2008. — 368 с.
Пикуль В. Исторические миниатюры. — ИМПАКТ, 1994. — С. 333.
Синдаловский Н. А. Санкт-Петербург. История в преданиях и легендах. — СПб., 2003. — С. 277.
ЦГИА СПб. ф.19. оп.124. д. 646. с. 1. Метрические книги церкви во имя Спаса Нерукотворного образа Зимнего дворца.
Ламздорф В. Н. Дневник 1894—1896. — М., 1991. — С. 133—333.

Меценат или «душитель свободы»?

Взаимоотношения Николая с «гуманитарной российской интеллигенцией» тоже были неоднозначны. Да, дважды сосланный на Кавказ Лермонтов (из второй ссылки поэт уже не вернулся), загубленный поэт Полежаев (отдан в солдаты за фривольные стихи), объявленный «сумасшедшим» Чаадаев — всё это было.

Но было и другое. Николай вернул из ссылки Пушкина и предоставил в его распоряжение, говоря современными терминами, «административный ресурс» (ссуды из казны, разрешение на печать ряда произведений, возможность апеллировать к царю лично). После гибели поэта царь оказал широчайшую финансовую поддержку его семье.

Воспитателем наследника престола (будущего Александра II) император сделал Василия Жуковского — поэта хоть и «благонамеренного», но очень интеллигентного. А ведь мог бы выбрать какого-нибудь официозного «ура-патриота». Но нет. Николай — при всём его «фрунтовстве» и «милитаризме» — не был чужд изящного. У него был пусть и своеобразный, но вкус. Он разбирался в литературе. Ехидный гоголевский «Ревизор» смог появиться на сцене лишь при прямой поддержке императора (цензоры не пропускали).

Другое дело, что подход Николая к литературе был сугубо прагматическим. Как позднее Сталин считал, что всякое советское произведение должно укреплять марксистскую идеологию, так и Николай рассматривал любое литературное творение с точки зрения пользы самодержавию.

Схожие установки дают схожие результаты. И как в Советском Союзе такой прагматизм породил целые горы «соцреалистического» шлака, так в николаевской России воздвигались горы шлака «верноподданнического» («Рука Всевышнего отечество спасла» Нестора Кукольника и тому подобный официоз).

Становление царедворца

Достоверных данных о происхождении Александра Даниловича Меншикова сегодня в распоряжении историков нет. По официальной версии петровских времён, отец будущего князя был литовским дворянином из древнего рода, попал в плен в ходе русско-польской войны и поступил на службу к государю Алексею Михайловичу, а мать была дочерью известного купца. Однако знатное происхождение Меншикова ставилось под сомнение многими историками, в частности профессором Николаем Павленко. Согласно свидетельствам современников, в детстве Меншиков торговал пирогами.

«Меншиков, даже если он был сыном служащего и купчихи, ребёнком вполне мог продавать где-то пироги. В Москве этот рассказ жил долгие годы. Его надёжность засвидетельствована многими людьми — в том числе известными дипломатами», — рассказал в интервью RT доктор исторических наук, профессор СПбГУ Павел Кротов.

В 14 лет Александр стал денщиком Петра I и быстро завоевал его доверие. Меншиков участвовал в создании потешных войск, в Азовских походах и подавлении Стрелецкого бунта, путешествовал с царём по Западной Европе, помогал ему создавать военно-морской флот. В 1700 году он получил чрезвычайно высокое по тем временам звание поручика Бомбардирской роты лейб-гвардии Преображенского полка, капитаном которой был сам Пётр.

Пётр I со знаком ордена Св. Андрея Первозванного

Для Меншикова не существовало ничего невозможного. Он всегда брался за исполнение любого распоряжения государя. Ценным для царедворца качеством было то, что он умел веселить вспыльчивого монарха и быстро «тушить» его гнев. Согласно рассказу историка Андрея Нартова, Пётр как-то разозлился на Меншикова и пообещал отправить его снова торговать пирогами. Александр Данилович выскочил тотчас на улицу и демонстративно вернулся к царю уже с кузовком пирожков в руках. Пётр рассмеялся и простил своего сподвижника.

Зубы Аракчеева

Родился наш герой в 1793 году в семье немецкого происхождения. К сливкам аристократии нашего героя не отнесёшь — родоначальником фамилии был его отец. Сын пастора, он поступил на службу всего-то капралом в Киевский мушкетёрский полк, но сумел выслужиться и сделать не феерическую, но вполне достойную карьеру на военно-административных должностях. Он дорос до чина генерал-лейтенанта и директора 2-го кадетского корпуса. Однако главным придворным достижением Клейнмихеля-старшего было знакомство — и дружба — с Алексеем Аракчеевым, будущим серым кардиналом русского двора.

Так что будущее Петра Андреевича было обеспечено с самого начала, весь вопрос состоял в том, как он распорядится удачно выпавшими картами.

Петра записали в полк, как водится, сразу после рождения. А в 1812 году, девятнадцати лет, Клейнмихель уже стал адъютантом Аракчеева. Эти двое сработались чрезвычайно успешно. Молодой Клейнмихель не то чтобы блистал необычайными деловыми качествами, но был чрезвычайно скрупулёзным исполнителем, пунктуальным и аккуратным. Впрочем, тут он успел отметиться и выполнением весьма деликатного поручения. В кампанию 1814 года в чине капитана Клейнмихель выполнил личное поручение императора — передать братьям Александра I приказ выехать в Базель, подальше от мест боев. Этот приказ Клейнмихель выполнил со свойственной ему чёткостью, и так познакомился с будущим Николаем I.

После этого звезда Клейнмихеля восходила быстро — к марту 1819 года он уже начальник штаба военных поселений. К этому моменту он стал настоящей тенью Аракчеева — жёстким, но преданным администратором. Трудоголизм Клейнмихеля вошёл в легенды — сослуживец даже носил ему подушку в кабинет, поскольку чиновник мог скорее заснуть на рабочем месте, чем уйти, не закончив дела. К подчинённым он относился ровно так же. Чиновник Константин Фишер вспоминал, что как-то раз Клейнмихель направил его к своему помощнику по фамилии Заика. Уже было восемь вечера, и Фишер усомнился, что найдёт того в канцелярии. Клейнмихель отрезал: “Заика должен быть в канцелярии всегда!” Заика, кстати, на месте отсутствовал, но, когда ему сообщили, что пришел посетитель от Клейнмихеля, примчался галопом.

Интересно, кстати, что результат эти малоприятные для подчинённых методы давали. Например, именно Клейнмихель протянул самую длинную в мире линию оптического телеграфа — между Петербургом и Варшавой. Его военные поселенцы обеспечивали и постройку линии, и её работу. Он же первым подступился к созданию в России системы электрического телеграфа.

Характерно, что смерть Александра и отставка Аракчеева в итоге на его судьбу никак не повлияли: молодой чиновник уже заинтересовал не только собственного прежнего покровителя, но и нового императора Николая. Поскольку ни Аракчеев, ни Клейнмихель не пользовались всеобщим обожанием, кто-то из подчинённых припечатал: “Аракчеева нет, но зубы его остались”.

Успех Клейнмихеля как придворного карьериста часто приписывали некой грязноватой истории. Якобы он прикрывал Николая, “легализуя” его незаконнорожденных детей. В рамках этой легенды, его вторая жена (с первой Клейнмихель со скандалом разошёлся) помогала прятать незаконнорожденных детей Николая от его фавориток. Г-жа Клейнмихель будто бы подсовывала под одежду подушки, а когда любовница императора рожала — Клейнмихели усыновляли дитя. История широко известная, но вот её соответствие реальности откровенно сомнительно. Впрочем, детей у пары действительно было много — восемь.

Однако главным занятием Клейнмихеля в любом случае было не сбережение альковных тайн. Притчей во языцех стала его готовность браться за любые поручения, даже в тех отраслях, где его компетентность была спорной. Так, одна из самых известных историй, связанных с его именем — это ремонт Зимнего дворца после пожара в 1837 году. Пожар был серьёзным, выгорела заметная часть дворца, Клейнмихель же обещал устранить все проблемы за год с небольшим. В результате работы были выполнены в срок (в отличие, между прочим, от выплат подрядчикам), Клейнмихель получил прозвище “Дворецкий” и медаль с надписью “Усердие всё превозмогает”… А вот за ремонтом немедленно пришлось делать новый — работы выдержали высочайший смотр, но что сделано аврально, то редко бывает сделано хорошо. Однако для Клейнмихеля эта история скверных последствий не имела — его готовность работать с усердием и скрупулёзностью джинна-буквалиста добавляла ему очков в глазах императора.

Однако звёздный час Клейнмихеля был впереди.

Гравюры с изображением Петра Андреевича Клейнмихеля | Военная энциклопедия И. Д. Сытина